13 Апреля 2012

Милицейский роман. Второй и третий эпизоды

Эпизод 2

Предыдущий эпизод

В автобусе он было вернулся к теме Фифи, пытался понять почему с таким энтузиазмом грызет тело этой похотливой женщины – подростка. Уже полтора года он пытался разгадать секрет своей поздней страсти. Его философский афоризм, «совокупление есть преодоление космического одиночества человека, точнее биоробота, каковым является человек», – однако не помогло ему еще понять почему эта именно еврейка так его захватила. Он было мысленно провел взглядом по всем ее интимным частям, но капитан стал приставать к нему с вопросами.

– Вы не думайте что мы, милиционеры, не понимаем, что происходит. Я слежу за тем, что Вы делаете, и во многом я с Вами согласен, – забубнил из темноты капитан. Они быстро ехали в центр года, и яркие витрины магазинов Ленинского проспекта просвечивали сквозь шторы.

– Я достаточно общаюсь последние десять лет с милицией, чтобы понять что вы – часть народа, – ответил он

– А как бы вы поступили с нами, приди Вы к власти? – не отставал капитан.

Дед подумал, что капитану, возможно, не безопасно вести с ним подобную беседу в окружении еще 12 милицейских ушей. Но ему жить, сам должен понимать.

– Я всегда выступал противником люстраций, – сказал он односложно. Милиция нужна будет при любом режиме…

И замолчал.

На самом деле ему стало уже давно неинтересно вести подобные разговоры с милицией. Когда он только начал заниматься политикой, семнадцать лет тому назад, он как дите радовался вниманию и сочувствию офицеров милиции и проявленному вдруг по тому или иному поводу их дружелюбию. Однако кульминация отношений с милицией давно позади. Кульминацией явился далекий осенний день 1995 года, когда в исторический бункер на 2-й Фрунзенской улице явился вступать в партию настоящий живой мент Алексей с настоящим живым пистолетом. Алексей и стал через год его первым охранником. За последующие годы Дед, тогда еще не Дед, побеседовал с сотнями милиционеров. Он беседовал с ними на воле и в тюрьме, задержанный и не задержанный. Милиционеры ему в конечно счете надоели. Они просты как мухи. Некоторые даже читали его книги. Ну и что, они все равно исправно исполняют приказы и поступают с ним согласно приказаниям их командиров.

Когда они доехали до ОВД Тверской, капитану передали по мобильному, что задержанного следует доставить в ОВД на Ленинском проспекте, то есть ровно туда, откуда они его взяли, недалеко от дома, где он проживал. Повезли. Через жидкие шторки автобуса было заметно, что толпа автомобилей на дорогах поредела. Стремительно приближался водораздел между Старым и Новым годом.

Капитан всё задавал вопросы. Подчиненные капитана все чаще пользовались телефонами, то им кто-нибудь звонил, то они звонили. Соломенноволосый охранник Кирилл дремал. Дед ответил десятку журналистов, побеспокоивших его в автобусе по телефону. Сообщил, что был задержан прямо у подъезда дома где снимает квартиру. Сказал, что его везут в ОВД на Ленинском.

Попытался вернуться к своей девке. Как насекомое падал на её тело сверху, опять взмывал и наблюдал её лежачей, и даже влетал ей взглядом под короткую молодежную юбку, одним словом пытался бесчинствовать, обонял её и осязал. Но милицейские солдафоны галдели и мешали ему. Один из них потребовал у товарища, чтоб тот открыл окно.

– Ну уж нет, – сказал Дед. – Я простужен. Вы хотите меня угробить?

Мент упорствовал, требуя воздуха. Сошлись на том, что откроют ненадолго, и закроют. Дед надел отцовскую шапку, вдвинул голову глубоко, поднял воротник и кое-как пережил экзекуцию. А тут уже они и приехали. ОВД помещалось за забором, не совсем обычно. Видимо, в новых районах это был типовой проект, в то время как в старых употребляли старые здания.

Им открыли ворота и они въехали. И стали. Капитан пошел представляться местным милиционерам. Сопровождавшие высыпали на снег курить. А Дед опять стал думать о своей девке. Повезло мне с ней, с девкой, подумал Дед. Такой кусок девки! Интересно, будет ли она моей последней любовью или будут еще девки? Природа даровала ему неплохую наследственность, по сути он мог рассчитывать, как и его родители, по крайней мере на 86 лет, но он хотел жить ровно до той поры, пока сможет обслуживать себя сам. А дольше не хотел. И вообще, предполагал сам заняться своим концом жизни. Обдумать всё, чтоб никаких сюрпризов.

Эпизод 3

Он такое множество раз бывал в ОВД – в этих милицейских вонючих гнездах, что ничего нового увидеть не ожидал. И не увидел. Он мог бы увидеть генерала, самого главного мента города Моисея, как он издевательски называл Москву, однако ему не дали увидеть генерала. Потому что генерал не хотел, чтобы Дед его увидел. Быть может генерал лично хотел провести с ним профилактическую беседу о недопустимости участия в несанкционированных митингах, но передумал. Скорее всего так и было. Генерал К. уже однажды ровно год назад проводил с ним именно вечером предыдущего Нового Года такую беседу, случилось это в кабинете начальника Тверского ОВД, как раз туда его подвезли сегодня, но перенаправили в этот, отдаленный от центра отдел. По какой причине перенаправили? Не стоило и гадать даже на эту тему. Причин могло быть множество, одна, или все вместе. Первыми пришли Деду на ум вот такие две:

Хотели удалить от журналистов и сторонников, которые традиционно скапливаются всегда у Тверского, требуя освобождения задержанных.

Имели послушных своих ставленников в ОВД на Ленинском и в местном мировом суде, чтобы осудить наверняка…

Дальше Дед думать не захотел. Ему сказали выходить. Он вышел из автобуса. Кириллу сказали погодить. Встречать его вывалили на снег местные милиционеры. Он молча прошел мимо них, а они зашептались за его спиной. Он был уверен, что все милиционеры страны знают его в лицо. Возможно он преувеличивал, но несомненно был недалек от истины. За 17 лет политической борьбы в оппозиции его узнавала каждая собака.

Войдя в помещение он привычно увидел два обезьянника, один возле другого, дежурку за стеклом. У двери, ведущей во внутренности отделения столпились несколько женщин – ментовок в нарядных белых рубашках и галстуках. Женщины ментовки во все глаза разглядывали его. Все многочисленные жены Деда были красавицами, последняя по времени, актриса, родила от Деда двоих красивых детей. Дед судя по всему должен был интриговать милицейских дам. Видимо он шокировал их своей отцовской шапкой. В их понимании роковые мужчины (а как же его еще назвать?) таких шапок носить бы на голове не должны.

Его привели наверх, в милицейский актовый зал, и сказали сесть. В зале висели на стенах плакаты – учебные пособия по обращению с личным оружием, где изображены были менты, стреляющие из пистолетов с одной руки, с двух рук… Висел там кодекс милиционера, и висели фотопортреты главы Государства и Министра Внутренних Дел. Он сел спиной ко входу и не снял шапки, потому что в зале было ну очень холодно. Он поблагодарил сам себя за предусмотрительность опытного человека, за предусмотрительность бывалого зэка, за черные трико под джинсами, за три свитера и две футболки.

Пришел приземистый бородач в растянутом свитере и попросился сесть рядом – Не возражаете?

– Нет.

– Давно мечтал с вами познакомиться.

«O shit!» – досадливо подумал он по-английски. Опять не дадут помедитировать на мою девку, будут раскрывать мне свою милицейскую душу. «Как они все мне надоели», – подумал он. Однако он, рассматривающий свою жизнь как миф, нечто среднее между мифами о Геракле и мифом об Одиссее, понимал, что так нужно, нельзя же чтоб совсем безлюдно, все эти персонажи стражников и легионеров так же нужны в драме, в трагедии его жизни.

Бородач был из оперативного отдела ОВД. Признался, что раньше работал в Центре «Э», то есть занимался тем, что выслеживал активистов оппозиции. – В том числе занимался и Вами и Вашими сторонниками. Я почти все Ваши книги прочел, признался бородач.

Дед пытался в это время нащупать в воображении свою свежую чудесную любовницу, вспоминал как она любит, проснувшись, прыгать стоя на кровати, о тонконогая!, а тут тебя отвлекает прокуренный тип в растянутом свитере…

Бородач забрал его в свой кабинет, где слава Богу было тепло. Они вознамерились снять с него отпечатки пальцев. «Они», потому что в кабинете находилась еще ментовская дама. Отпечатки его имелись в нескольких отделениях в городе Моисея, имелись в Петербурге, в нескольких европейских странах и в Америке. Отпечатки его можно было получить в мановение ока из их ментовского компьютера, Дед был уверен в этом. Но они хотели, чтоб он понервничал, покричал, отказался бы, а им пришлось бы его заставлять. Потому Дед только усмехнулся и сказал: «А чем обмыть пальцы, хозяйственное мыло-то у вас есть?» Бородатый был готов, как показалось Деду, отменить дактилоскопию, ведь Дед не разозлился, но не отменил. Дама аккуратно накатала валиком его пальцы и оттиснула на их сраных формах. – Детям буду рассказывать, у кого пальчики катала, – с придыханием сказала она. Бородач указа на раковину с горячей водой, дал губку и мыло. Эти типы были из тех, что повесят тебя по приказу, но благоговейно будут хранить веревку, на которой повесили.

После дактилоскопии дама сфотографировала его у рейки в профиль, фас и полу-профиль. Вот это уже ему не понравилось.

– К тюрьме что ли подготавливаете? – спросил он.

– Как скажут. Будем надеяться, что нет, – вздохнул бородач.

– А что, «фабулу» еще не прислали? В чем сегодня обвинять будете? В убийстве?

– Нет еще, – честно ответил бородач. – Не прислали еще. Ждём.

«Фабулой» на милицейском жаргоне называется лживый текст милицейского рапорта, который следует скопировать задержавшим нарушителя милиционерам. «Фабулу» присылает начальство. В моем случае, подумал Дед, фабулу наверняка сочиняют в администрации президента. Или нет?

Его отвели обратно в зал. Там было так же холодно. Пришла в брюках, легкой жилетке и шелковой рубашке тощая блондинка, села неподалеку и углубилась в кипу подшитых бумаг. Когда блондинка стала задавать ему вопросы, он понял что это его уголовное дело.

– По какой статье Вы были осуждены?

– 222, ч. 3.

– Какой срок приговора?

– Четыре года. А в чем дело? Я свое отсидел, вышел условно досрочно.

– Да нет, ничего. Мы и не подозревали, что у Вас были такие статьи: организация вооруженных формирований, терроризм.

– В ходе судебного процесса эти обвинения не нашли подтверждения, не было достаточно доказательств. А Вам не холодно?

– Я привыкла. А кто у Вас был адвокат?

Ему и это не понравилось, как и фотографирование в трех ракурсах. Хотя он понимал, что его пугают.

– А где правонарушители и преступники? Это что из-за меня всех нагнали в шею?

– В каком-то смысле да. Сам начальник ГУВД был, ну мы старались не упасть лицом в грязь. Новый Год, а мы тут сидим из-за Вас.

– То-то у Вас и запахов нет. Обычно ОВД воняет.

– Мы пока воняем слабо. Не старые еще стены у нас.

Блондинка ушла с папкой вместе. Он подумал, что от этих уродов всего можно ожидать. Могут и старое дело открыть по вновь открывшимся обстоятельствам.

(продолжение следует)

Эдуард Лимонов, «Русская весна» - 16 germinal, 220 год Республики

Архив публикаций