5 Марта 2009

О презумпции судебной частности и местечковом правосудии

Зимой 2007 года в Пермский региональный правозащитный центр обратился Владимир Шаповалов. За время пребывания в колонии он заразился туберкулезом.

После своей поездки на Сахалин Антон Павлович Чехов писал: «Наша мыслящая интеллигенция повторяет фразу, что всякий преступник составляет продукт общества. Но как она (интеллигенция) равнодушна к этому продукту». Чехов адресовал эти слова мыслящей интеллигенции конца XIX начала XX столетия, но и сегодня их можно с полным правом адресовать современному обществу и нашим чиновникам в первую очередь.

Уголовник, по нашему убеждению, убог и грешен, он заслужил наказание и должен страдать. И с нашего молчаливого согласия, а порой и одобрения совершается беззаконие по отношению к людям, отбывающим наказание в тюрьмах и колониях. Общество как брезгливая дама подбирает край платья и семенит прочь от зловонной лужи, делая вид, что никакой лужи не существует, а уж запаха и тем более, но система такова, что лужа увеличивается в размерах, и не замечать ее становится все сложнее. Люди (мы с вами) в этой системе – лишь галочки и показатели в графике раскрываемости преступлений. Каждое дополнительно возбужденное уголовное дело даже с недопустимыми или сомнительными доказательствами - заслуга следователя, каждое предъявленное таким образом обвинение — заслуга прокурора, а каждый обвинительный приговор — показатель работы судьи. И этому механизму нет дела до того, что за каждым приговором стоит ещё и человек и, как показывает практика, бывает, что человек невиновный. И, в сущности, не важно, против кого работает эта система, в первую очередь она работает против нас с вами. Отточив свои умения и навыки на «удобном материале» - бывших заключенных или людях, отбывающих срок, - она с успехом шлифует мастерство на тех, у кого подобного опыта еще не имеется.

Зимой 2007 года в Пермский региональный правозащитный центр обратился Владимир Шаповалов. За время пребывания в колонии он заразился туберкулезом и на тот момент находился в туберкулезной больнице для осужденных в посёлке Нижнее Мошево Соликамского района. Условия содержания в лечебной колонии и по сей день далеки от совершенства. Вот некоторые данные проверки, которая была проведена юристами Пермского регионального правозащитного центра в марте 2008 г. З.С.Жуланов, М.С. Гащенко ознакомились с условиями содержания в штрафных помещениях и с порядком оказания осужденным медицинской помощи и выяснили следующее: не соблюдаются Нормы санитарной площади в отделениях № 2,5 (в палатах от 4 до 12 человек); не соответствуют количеству осужденных нормы площади локальных участков; в отделениях № 2,5 низкая температура воздуха в и недостаточное отопление; порядок проведения обысков выходит за рамки закона: в ходе обыска подвергается порче имущество осужденных, оборудование палат (плинтусы, оконные рамы, половое покрытие); палатах отделений № 2,5 отсутствуют электрические розетки, не разрешены электробритвы; в ФГЛПУ-17 ненадлежащее качество питания: осужденным не предоставляются молочные продукты (молоко, творог), они заменяются сгущенным молоком с водой; масло заменяется маргарином; магазин колонии работает 1 раз в 3 месяца, нарушается очередность отоваривания отделения № 5 в магазине, не реализуется право осужденных на приобретение дополнительных (по заявке) продуктов питания через магазин; в отделении № 5 не достаточное количество умывальников, третий этаж отделения не оборудован водой; в отделениях отсутствуют кварцевые лампы; санобработка спецконтингента независимо от индивидуальных потребностей проходит только 1 раз в неделю; привлечение осужденных к дисциплинарной ответственности производится без учета их состояния здоровья и возможности содержания в штрафных помещениях; к осужденным, которым по приговору суда назначено отбывание наказания в колонии-поселении, применяют требования колонии строгого режима; за невыполнение данных требований осужденные привлекаются к дисциплинарной ответственности. По распорядку дня в штрафном изоляторе запрещается сидеть, облокачиваться на спальные места, отсутствует время для сна; осужденным не выдается расчетный лист о начисленной пенсии и произведенных вычетах; в ШИЗО у осужденных температура тела ежедневно не измеряется.

До своего обращения в Правозащитный центр Владимир не раз обращался к березниковскому прокурору по надзору за исправительными учреждениями, надо заметить, безрезультатно, но, тем не менее, возможно, из-за этого впал в немилость у сотрудников колонии. Правозащитный центр, в свою очередь начал работу, направленную на изменение условий содержания в «лечебной» колонии: неоднократно направлялись жалобы в краевой ГУ ФСИН и во ФСИН России, было организовано и проведено заседание Общественного совета при ГУ ФСИН, посвященное проблемам лечебных исправительных учреждений.

В апреле 2008 г. ситуация изменилась, но как! В Правозащитный центр позвонил отец Владимира и попросил о помощи: его сын объявил голодовку. На тот момент Владимир Шаповалов отказывался от пищи уже 10 дней. О голодовке Шаповалова знали почти все сотрудники, некоторые из них даже делали ставки, долго ли парень продержится. Такая картина предстала 4 апреля перед юристом правозащитного центра Марией Гащенко, представителем Шаповалова, а еще перед ней предстал сам Шаповалов, которого привели, держа с обеих сторон под руки, поскольку он был настолько слаб, что сам передвигаться не мог. Из разговора стало ясно, что Владимир всеми законными способами добивался назначения постельного режима, предоставления ему дневного сна (как положено стационарному больному), кипяченой горячей воды, но когда стало ясно, что все бесполезно, объявил голодовку. Кроме того, накануне, 3 апреля, к нему в камеру приходили сотрудники, находясь в плохом состоянии, он не смог требованию обступивших его представителей администрации самостоятельно встать, вынести спальные принадлежности, да еще и пытался защититься от излишне «усердного» сотрудника, просто выставив вперед ладонь. Каково же было удивление защитника Шаповалова, когда 7 апреля при подаче заявления о преступлении, совершенном сотрудниками колонии в отношении Шаповалова ей стало известно, что сами сотрудники обвинили Шаповалова (очевидно, для собственной подстраховки) в совершении противоправных действий, а именно в том, что он ударил сотрудника колонии. Обвинили человека, у которого разлагаются легкие, ослабленного 10-дневной голодовкой, у которого просто нет сил для совершения каких-либо действий.

21 мая следователь Соликамского межрайонного следственного отдела СУ СК при прокуратуре РФ Луценко Денис Владимирович разрешил представителю Шаповалова вместе с адвокатом участвовать в предъявлении ему обвинения. За двое суток Шаповалов был кратко допрошен следователем и ознакомлен с материалами дела. При знакомстве с материалами дела у защиты создалось впечатление, что доказательства собирались на скорую руку: имелись только одинаковые показания сотрудников колонии и отрицательные характеристики Владимира. Не было сомнений в том, что судом будет вынесен оправдательный приговор, так как сама ситуация выглядела весьма комично: невысокого роста худощавый осужденный, инвалид II группы после 10 дней голодовки, в окружении троих сотрудников отдела безопасности в целях самозащиты пытался оттолкнуть одного из них рукой в грудь.

Суд проходил в Соликамске, председательствовал по делу судья Владимир Владимирович Богатырев, бывший березниковский прокурор по надзору за исправительными учреждениями, который в свое время осуществлял надзор за этой колонией. Шаповалов подал заявление об отводе этого судьи, так как раньше он жаловался на прокурора Богатырева в вышестоящие инстанции. Но заявление об отводе было незамедлительно отклонено с тем объяснением, что ранее занимаемая должность не может препятствовать исполнению полномочий в настоящее время.

Изначально в деле имелись только доказательства обвинения, но приобщение к делу любых доказательств защиты, как и вызов свидетелей воспринимались с удивлением. Примечательно, что в допросе потерпевшего и его свидетелей подробности выясняла только сторона защиты. Создавалось впечатление, что обвинению ненужно и даже нежелательно выявлять подробности происшедшего. Полагаем, что это бы вскрыло явные противоречия и поверхностность показаний стороны обвинения. В суде выяснилось, что никто из свидетелей, вопреки существующим правилам, в день происшествия не указал о случившемся в своих рапортах и ведомостях колонии. В письменных показаниях свидетелей обвинения просматривалось сходство вплоть до знаков препинания, к тому же все они сообщали об ударе двумя руками, в суде же выяснилось, что свидетели уверены в том, что Шаповалов пытался защититься одной рукой. В связи с тем, что письменные показания свидетелей обвинения существенно отличались от того, что они сообщили суду, судья Богатырев после долгих раздумий решил признать их недопустимыми. При допросе сотрудники колонии затруднялись ответить, почему их показания на разных стадиях процесса кардинально отличаются. Этот вопрос так и остался неразрешенным.

Иная картина была с доказательствами защиты. Владимир Шаповалов с первых дней давал одинаковые и последовательные показания о том, как защищался от сотрудников. Выступали в суде и свидетели того, что в тот день он был обессилен и не мог не только сопротивляться, но и поднять собственный матрац.

Весьма интересными были и выступления в прениях сторон. Прокурор не счел нужным обосновывать обвинение и ссылаться на доказательства, он просто сам установил, что вина Шаповалова доказана. Несмотря на часовую речь защитника Владимира Шаповалова Марии Гащенко, которая все это время только перечисляла противоречия в показаниях свидетелей и «потерпевшего», судья Богатырев остался при своем «прокурорском» мнении. И Владимир Шаповалов был осужден к 2,5 годам лишения свободы дополнительно к своему сроку за то, что, он инвалид II группы, заразившийся туберкулезом в местах лишения свободы, попытался отстаивать свои права на нормальное лечение и содержание, чем вызвал неудовольствие всех, начиная от сотрудников колонии, заканчивая прокурором по надзору за исправительными учреждениями, за то, что он, находясь в полубессознательном состоянии, пытался хоть как-то защититься от агрессии сотрудников.

Создается впечатление какого-то замкнутого круга. Безусловно, вор, насильник и убийца должен понести наказание, но смысл-то правосудия в том, что вину любого человека, если он действительно виновен, нужно грамотно доказать, а не основывать приговор на противоречивых и сомнительных доказательствах. При такой системе за решеткой могут оказаться не настоящие преступники, а люди, не сумевшие себя защитить, в том числе, как это и ни дико звучит, от правоохранительных органов. Они приобретают в местах лишения свободы букет различных заболеваний, испытывают в полной мере унижения со стороны работников тюрем и колоний, которые почему-то полагают, тяжелые условия труда дают им право преступать закон. Но главное здесь, скорее всего, не тяжелая работа, а такое сладкое чувство безнаказанности. Потому что общество – это, как уже говорилось выше, брезгливая дама, жеманно затыкающая нос душистым платочком, и продукт ее равнодушия – вышедшие на свободу больные озлобленные люди, нередко совершающие следующее преступление зачастую от безысходности.

Вот лишь некоторые данные статистики: по данным ГУФСИН в учреждениях уголовно-исполнительной системы Приволжского Федерального округа на 2006 г. содержалось 217,5 тысяч человек, что составляет одну четверть от общего числа осужденных в России, из них 11430 человек, больных активным туберкулезом и 11301 человек, больных ВИЧ-инфекцией.

Но дело не только в равнодушии общества. Выше мы говорили о том, что ранее занимаемая должность прокурора по надзору за исправительными учреждениями не может препятствовать исполнению своих обязанностей судьи в настоящее время. Но как показывает практика и данный случай – может. Да, судья – это профессионал, прошедший различные проверки и экзамены, утвержденный на эту должность президентом, он по определению честен, справедлив, неподкупен (этот ряд можно продолжать), но, тем не менее, это еще и человек, а человеку свойственно мнение предвзятое, лишенное объективности, сдобренное своими сложившимися взглядами и приправленное гремучей смесью чувств, желаний и прихотей, если хотите. Эффективная система правосудия это та система, которая исключает или, по крайней мере, сводит к минимуму проявления субъективности, оставляя поле битвы за профессионализмом. У нас, как показывает практика, данная система не в чести, а поэтому правосудие получается каким-то местечковым и не правосудием вовсе, а, если позволите, сведением счетов.

Чем же закончится эта история? После такого унизительного, необоснованного приговора Владимира Шаповалова и его представителя Марию Гащенко, юриста Правозащитного центра, радует только уверенность в том, что «соликамское правосудие» поднадзорно более компетентному суду, который беспристрастно и объективно будет рассматривать это дело вновь.

P.S.: 04.03.2008 г. по ходатайству, поданному в Мотовилихинский районный суд г. Перми в экстренном порядке был освобожден из под стражи обвиняемый Смирнов Дмитрий Николаевич. 02.03.2009 г. председателю Мотовилихинского районного суда Правозащитным центром было направлено обращение о безотлагательном рассмотрении ходатайства об изменении меры пресечения Смирнова Д.Н.

Архив публикаций     Читайте также:

27/03/2009 Пермские правозащитники добились оправдания невиновного заключенного "Белого лебедя"   -   Март / 2009 / Новости /

АКЦИЯ В ПОДДЕРЖКУ ДОНБАССА:

Сбор гуманитарной помощи осуществляет движение Интербригады (от Лимонова).

Введите сумму пожертвования и номер телефона: