2 Августа 2013

О Вольтере и Бастилии

Журнал регистрации заключённых Бастилии сохранился по сей день. Там можно прочитать следующие строки (перевод):

– 17.5.1717 – Аруэ Франсуа-Мари, 1694 г.р., Париж, сын чиновника счётной экспедиции, подозревается в сочинении сатиры, оскорбительной для престола;

– 10.4.1718 – Аруэ Франсуа-Мари освобождается за снятием подозрений;

– 5.2.1726 – Аруэ (Вольтер) Франсуа-Мари, 1694 г.р., Париж, подвергнут аресту с целью не допустить доминирования нетитулованного дворянства над титулованным;

– 4.5.1727 – Аруэ (Вольтер) Франсуа-Мари освобождается с условием покинуть пределы королевства в течение недели.

История странной мотивировки повторного ареста Вольтера такова. Сохранилась записка на имя председателя Дижонского парламента (суда) Жан-Батиста Буйера: «Вольтер получил палочные удары. Вот правда. Кавалер де Роан Шабо, встретив его в опере, позволил себе такое обращение: "Месье де Вольтер, месье де Аруэ, как же вас зовут?" Вольтер заявил, что не знает ничего о Шабо. Так это не осталось. Двумя днями позже в фойе Comedie Francaise поэт сказал, что ответит де Роану за происшедшее в опере. Кавалер поднял палку, но присутствовавшая при том м-лль Л. сделал вид, что падает в обморок, и ссора прекратилась. Еще дня через три-четыре Вольтера вызвали из-за стола у Сюлли. Он вышел, не подозревая, что это всё тот же Роан. У парадной двери Вольтер увидел троих рослых лакеев, вооруженных палками, которыми они «погладили» его по плечам. Говорят, что Роан наблюдал избиение из лавки напротив. Поэт кричал, как дьявол, ворвался к герцогу де Сюлли, который нашел поступок кавалера де Роана грубым и неучтивым. Но он собирался в оперу, рассчитывая увеличить свои шансы на успех у м-лль П.».

Помимо приведенного выше, существует еще несколько вариантов этой истории, которые позволяют думать, что ответ Вольтера Роану в опере был гораздо злее и остроумнее.

Согласно первому варианту, Вольтер сказал: «Я начинаю свою фамилию, а вы свою кончаете» (Роан был потомком многих близкородственных браков, детей у него не было и, по слухам, быть не могло).

Во втором утверждается, что Роан обратился к поэту без частицы de и опустив обязательное «месье». На вопрос Вольтера, почему он это сделал, кавалер презрительно заявил:

– Потому что вы присвоили себе фамилию, которая вам не принадлежит.

Разящий ответ последовал незамедлительно:

– Зато я ношу свою фамилию, между тем как вы раздавлены тяжестью своей.

В третьем случае Вольтеру приписываются слова:

– Я не волочу за собой своей великой фамилии, а делаю честь той, которую ношу.

Как можно судить по отзывам современников, кавалер де Роан был человеком чванным, трусливым и тупым. Передают, что однажды кто-то насмешливо спросил его, не король ли он (фамилия Роан созвучна французскому roi – «король»), на что Роан важно ответил: «Я не король, но удостаиваю быть принцем». За свою заносчивость он получил прозвище Журден (из мольеровского «Мещанина во дворянстве»).

Похоже, Вольтер рассчитывал, что герцог де Сюлли засвидетельствует нанесенное ему оскорбление. И конечно, нежелание титулованного покровителя поэта помочь наказать его обидчика объяснялось не тем, что герцог спешил в оперу. Аббат Комартен прокомментировал историю с избиением Вольтера так: «Дворяне были бы несчастны, если бы у поэтов не было плеч для палок». Вольтер был известный поэт, дворянин, но не имел титула – значит, для вхожих во дворец лиц он был ничем. Вот почему вельможи, покровительствовавшие его таланту, не увидели ничего из ряда вон выходящего в поступке кавалера де Роана: он только поставил на место дерзкого «парвеню», выскочку. Принц Конти (кстати, воспетый Вольтером в стихах) острил: «Удары были плохо даны, но хорошо приняты».

Вольтеру пришлось самому отстаивать свою честь. Будучи неплохим фехтовальщиком, он послал де Роану вызов на дуэль. Доблестный кавалер принял вызов, но одновременно... известил об этом полицию, ссылаясь на то, что не хочет нарушить закон, запрещавший дуэли.

5 февраля 1726 года министр граф Морепа приказал комиссару парижской полиции «из предосторожности арестовать избитого людьми кавалера де Роана Вольтера».

У Вольтера оставалось последнее оружие – слово. В письме к Морепа, получившем широкую известность в Париже, он язвительно писал: «Я скромно добивался возможности быть убитым храбрым кавалером де Роаном, воспользовавшимся прежде ударами шестерых подручных, которых он мужественно выставил вместо себя. Все это время я стремился восстановить не свою честь, но честь Роана, в чём не преуспел».

Наконец, весной 1727 года король то ли внял жалобам старой мачехи поэта (старший Аруэ скончался на Новый год 1722, родная мать Вольтера – ещё в 1701), то ли сообразил, что дальнейшее пребывание Вольтера за решёткой чревато репутационными издержками уже для короны. 5 мая Вольтер получил свободу и предписание уехать куда-либо из страны (предпочёл Англию). Роана он в Париже не нашёл, тот предусмотрительно покинул столицу.

Повторное заключение в Бастилии оказало большое влияние на поэта. До того у него не было злобы на общественное устройство, где знатность стоит выше закона, а полновластно распоряжаться свободой подданных может не только верховный правитель страны, но и всякий, кто к нему вхож. Если первый арест Вольтер считал закономерным следствием своих попыток поглумиться над верховной властью, то во время второго ареста он своей шкурой ощутил всю несправедливость общества, в котором ему суждено было родиться. Покинув страну, Вольтер все свои силы направил на разрушение Бастилий в умах людей.

P.S. Что до короля Людовика (это не тот Людовик, которого казнили на гильотине, а его дед, произнёсший "после нас хоть потоп"), то он завёл такую привычку. Подписывая приказ об аресте дворянина, Людовик писал тому краткую записку с изложением причин ареста. Если же арестовывали простолюдина, Людовик никак эти причины не объяснял – видимо, пускай сам догадывается, отчего впал в высочайшую немилость.

Блог vyastik

Архив публикаций    

АКЦИЯ В ПОДДЕРЖКУ ДОНБАССА:

Сбор гуманитарной помощи осуществляет движение Интербригады (от Лимонова).

Введите сумму пожертвования и номер телефона: