23 Октября 2012

Игорь Каляпин: «Если Развозжаеву не дали адвоката, его показаниям грош цена»

Скандальное дело, связанное с пытками оппозиционера Леонида Развозжаева, Slon прокомментировал Игорь Каляпин, глава Комитета против пыток, занимающегося защитой жертв пыток в полиции и следственных органах в самых разных регионах России, в том числе и в Чечне. Эксперт оценил возможные последствия признательных показаний и дал совет, как себя вести в случае, когда из вас выбивают показания.

– Игорь, могут ли выбитые под пытками показания использоваться в следствии?

– Безусловно, доказательства, полученные незаконным способом, считаются недопустимыми. Другое дело, что просто какие-то выкрики Развозжаева не являются достаточным доказательством. Но имейте в виду, что к задержанному с момента его задержания должен быть доступ адвоката. Если адвоката до него не допустили и он продолжает заявлять, что к нему применялись пытки, то этим показаниям грош цена. Согласно российскому УПК, показания, данные без присутствия адвоката и не подтвержденные в суде, считаются недопустимыми, это требование закона.

– А как затем доказать, что были применены пытки, ведь в тюрьме не дадут зафиксировать побои?

– Доказать это обычно бывает сложно, зафиксировать их и правда редко удается, и тем более сложно найти свидетелей. Но для суда сам факт того, что обвиняемый утверждает, что давал показания под давлением, – уже основание для того, чтобы считать их недопустимыми, если, опять же, это не происходило в присутствии адвоката. Вне зависимости от того, в отношении кого он эти показания давал, себя или кого-то другого. Но тут есть другая проблема – обвиняемому могут предоставить так называемого государственного адвоката, вся функция которого в этом случае будет заключаться в том, чтобы он подписал протоколы и подтвердил, что на допросе присутствовал, и в этом случае эти показания будут допустимыми и на их основании человек будет посажен в тюрьму, даже если он потом отказывается от показаний. Особенно если учесть, что наша судебная система не отличается своей независимостью по политическим делам.

– Но если так сложно доказать пытки, как вообще удается возбуждать затем дела против полицейских, добывавших показания насилием?

– С громадным трудом. Как правило, если это дело целиком отдается на откуп сотрудникам Следственного комитета, то они выгораживают полицейских и никакие пытки доказать не удается, нужна долгая и настойчивая работа хороших юристов, да и то не всегда удается доказать.

– Но все-таки иногда это удается…

– Ну вот мы уже девяносто с лишним полицейских за пытки посадили, но это, может, десять процентов от числа заявителей. То есть шанс есть, но небольшой.

– Если давать совет следующим потенциальным политическим арестантам, как надо себя вести, когда полиция и спецслужбы заставляют давать ложные показания под угрозой пыток? Есть какие-то уловки, скажем, писать другой рукой, чтобы в суде затем предъявить, что они написаны другим почерком, или вписывать какой-то заведомый абсурд, легко опровергаемый?

– Мне не хотелось бы давать обвиняемым подсказки, как развалить следствие, все-таки разные люди в разных ситуациях их могут использовать. Я могу сказать, что многим людям, когда их заставляют давать показания, помогает то, что они говорят, с одной стороны, то, что устраивает допрашивающих, но с другой стороны, сообщают какие-то такие вещи, которые впоследствии легко опровергаются (о чем полицейские могут не знать). Например, что они совершали преступление в тот день и в то время, когда оно было совершено в другом месте, и многие это могут подтвердить. Поэтому потом им легко будет в суде подтвердить, что они давали заведомо ложные показания, чтобы избежать давления.

– Какова вероятность, что Комитет против пыток займется делом Развозжаева?

– Если он к нам обратится, мы будем рассматривать такую возможность на общих основаниях, но вообще мы стараемся брать дела в тех регионах, где мы постоянно работаем, и у нас нет такой специальной задачи – выбирать наиболее резонансные дела. Есть другие организации, которые осуществляют отбор именно по этому критерию, но для нас такого критерия не существует. Думаю, что тут и так хватит сильных юристов и сильных адвокатов, которые этим займутся. Но опять же, если он обратится к нам, мы будем рассматривать эту возможность, но наравне с другими делами.

Роман Доброхотов, «Слон» - 22 октября 2012г.

Архив публикаций     Читайте также:

24/10/2012 По материалам фильма «Анатомия протеста 2» возбуждено дело   -   Главное /